Нечто большее… (СИ) - Грушевицкая Ирма (версия книг .txt) 📗
Приняв решение, я согласно кивнула себе в зеркальном отражении и принялась смывать макияж. Никаких игр. Никаких призывных сигналов. Я знала, что ждёт меня за дверью и больше не нуждалась в играх.
Недолго думая, я разделась и влезла в один из банных халатов. Пройдя щёткой по волосам, я оставила их распущенными. Смотреться в зеркало я не стала — ничего нового для меня там нет, а Дэвиду, полагаю, всё равно, как я выгляжу.
Почему-то я считала, что он будет ждать меня в постели. Но в спальне его не было. Войдя в гостиную, я обнаружила его стоящим у раскрытого окна и смотрящим на море. Свет в комнате он так и не зажёг. В темноте я подошла к Дэвиду и встала за его спиной. По тому, как напряглись его плечи, я поняла, что моё появление не осталось незамеченным. Величественный силуэт на фоне тёмного окна заполнял всё пространство. Возле него я почувствовала себя ничтожной букашкой, и моя уверенность снова пошатнулась. Что я делаю? На чей свет лечу?
Я стояла в шаге от Дэвида, и он это знал. Бездействие и молчание между нами становились невыносимыми. Прошло ещё несколько томительных минут, в течении которых я решала уйти мне или остаться. Ноги будто приросли к месту, на котором я стояла, а глаза — к широкой, обтянутой светлым хлопком спине. И хоть на мне был халат, рядом с ним я чувствовала себя голой.
— Обними меня.
Погружённая в свои мысли, я едва не пропустила его тихую просьбу. Именно в это мгновение я поняла, что не одна чувствую неуверенность. Дэвид так же испытывает сомнения в правильности того, что мы делаем. Он готов брать — он это уже доказал, но гораздо приятнее, когда, беря, ты чувствуешь отдачу. Он хотел равноправия между нами — бездоказательного, но взаимного. Похоже, одним оргазмом мы точно не обойдёмся.
Шагнув к нему, я положила ладони на его лопатки. Сделав несколько круговых движений, я направила руки к плечам, а затем спустилась ими по рукам Дэвида и через грудь — к животу. Почувствовав, как он замер, я, наконец, позволила себе прислониться к нему и неожиданно для себя поцеловала спину. Губами через рубашку, но Дэвид это почувствовал. Его руки накрыли мои, наши пальцы переплелись. Стрекот цикад, далёкий шум моря и наше дыхание — больше ничего. Теперь молчание не тяготило. Оно подразумевало обещание.
Отбросив все сомнения, я потянула за рубашку, выпрастывая её из-под ремня. В моих руках Дэвид развернулся и оказался лицом ко мне. Пуговицы я начала расстёгивать снизу вверх — медленно, одну за другой, вместе с пальцами постепенно поднимая взгляд. Я чувствовала, что он следит за мной, за моими движениями. Как и тогда, когда я завязывала бабочку перед приёмом.
Закончив с последней пуговицей, я развела полы рубашки руками, обрисовывая контуры его тела. Дэвид не шевелился, позволив мне хозяйничать над ним. Несколько раз я провела по крепким мускулам груди, чувствуя, как волоски на ней щекочут мои ладони. Потом, развернув их тыльной стороной, я провела руками вдоль пресса, кожей пальцев ощущая его рельефность. Дэвид был в отличной форме. Великолепный образчик мужчины, спрятанный за идеальным покроем деловых костюмов. Сейчас он был мой, и я готова насладиться им полностью.
Дорожка волос от пупка спускалась вниз и пряталась под ремнём джинсов. Я потянула, вытаскивая его конец из шлевок, и взялась за пряжку. Чтобы расстегнуть её, мне пришлось резко дёрнуть ремень на себя. Дэвид шумно выдохнул, а я прикусила нижнюю губу, очень довольная собой. Следующей должна была быть пуговица, но, едва коснувшись обнажённой кожи его живота, мои пальцы задрожали. Тем не менее, я справилась, но на этом решила с брюками закончить. Вместо этого я снова вернулась к груди и, проведя руками до плеч, скинула с них рубашку. Мой взгляд не поднялся дальше твёрдой линии губ Дэвида, но я успела заметить, как на его щеках заходили желваки. Он едва справлялся с собой. Чувствуя свою безраздельную власть, я завела руки за шею Дэвида и поцеловала его прямёхонько в середину груди.
— Хватит!
Его резкий окрик заставил меня испуганно отпрянуть. Подняв взгляд, я встретилась с пылающими тёмными глазами. Сердце неистово колотилось. Я не поняла, когда и в чём допустила ошибку.
— Я…
— Нет! Не говори ничего!
Его глаза удерживали мои, пока он рвал с рук застрявшую на манжетах рубашку. Похоже, Дэвид понимал, что я готова задать стрекача, потому что, избавившись от многострадальной рубашки, он мгновенно захватил меня в свои объятия, целуя всюду, где в тот момент оказывались его губы. Мне стало не по себе из-за резкой смены его настроения и последующей за этим силе натиска. Сопротивляясь, я попыталась его оттолкнуть:
— Подожди.
Он не слышал меня, терзая мою плоть губами, обжигающим дыханием и объятиями. Халат упал с плеч, обнажая меня до пояса, и вид моей обнажённой груди вызвал у Дэвида стон облегчения.
— Наконец-то!
Его руки спустились вдоль спины до лопаток и, держа под ними, он прогнул меня в пояснице.
— Дэвид!
Я снова попыталась призвать к нему, но в тот момент, когда, наклонив голову, он припал губами к моему соску, все мысли разом вылетели из головы.
— Ох!..
Пальцы сами зарылись в непослушные тёмные волосы, притягивая его ближе. Он проводил языком по ареоле соска, затем втягивал его губами и легонько прикусывал. И так несколько раз. Ноги совсем перестали слушаться, и я со всей силы вцепилась в волосы Дэвида. Это было вовсе необязательно, потому что он крепко держал меня в руках. Но в тот момент, когда он начал опускать нас на пол, я поняла, что он с собой не справляется.
— Нет! — крикнула я, упираясь руками в его грудь. — Не так! Не здесь.
Собственные слова вернулись к нему, отрезвляя. Дэвид резко выпрямился, удерживая меня, а затем подхватил на руки и понёс в спальню.
Кровать была застелена. Ему пришлось поставить меня на ноги, чтобы сорвать с неё покрывало и верхние простыни. Всё это было проделано яростно и в полном молчании. Я, между тем, полностью освободилась от болтавшегося на бёдрах халата и, когда Дэвид повернулся ко мне, предстала перед ним полностью обнажённой.
Дэвид замер. Он пожирал меня глазами, обволакивая полным желания взглядом так, будто обнимал руками. Я выпрямилась, запрещая себе смущаться и краснеть. Неистовость Дэвида могла быть погашена лишь одним — нежностью, и я снова решила зайти с этой стороны.
— Иди ко мне, — прошептала я мягко и протянула к нему руки.
И в этот момент всё изменилось.
Он оказался передо мной на коленях и, обхватив за поясницу, уткнулся лицом в живот.
— Боже мой, малышка, что же ты со мной делаешь!
Я чувствовала, как дрожат его руки. Горячие губы обжигали мою кожу поцелуями; дыхание — опаляло.
Всё оказалось таким простым и в то же время непостижимым. Дэвид боялся меня. Боялся силы чувств, что испытывал рядом со мной. Его ярость, резкость, грубость были продиктованы именно этим страхом и являлись своего рода защитной реакцией. Поняв это, я чуть не рассмеялась от облегчения. Но это было бы неправильно — дать ему понять, что я обо всём догадалась. Тем более, что я могла и ошибаться. Но если это так…
Недолго думая, я обхватила его голову и поцеловала в макушку.
— Люби меня, Дэвид. Как можешь, люби.
Его стон — больше болезненный, нежели страстный — был доказательством того, что я не ошиблась. Что бы ни испытывал ко мне этот мужчина, дело не только в похоти. На каком этапе наших недо-отношений это изменилось — вряд ли он сам отдавал себе в этом отчёт. Но не может тот, кто желает всего лишь удовлетворить свой сексуальный голод, с таким трепетом припадать в женскому лону.
Его язык проложил дорожку вниз от моего пупка к жёстким волоскам на лобке. Я потрясённо выдохнула его имя, когда его руки сдвинулись на мои бёдра и дальше — к центру, раскрывая меня перед ним. Язык несколько раз скользнул вдоль нежной плоти, а затем его место заняли пальцы. Мои руки судорожно вцепились в широкие мужские плечи, направляя его.
— О господи!
Он посмотрел на меня снизу тёмными от желания глазами.
